Глава 111. Провал. Часть 1

Тёмный Лорд смеялся.

Из пустоты доносился дикий хохот профессора Защиты, высокий страшный смех Волдеморта. Настоящий смех Тёмного Лорда, отбросившего всякие притворство и сдержанность.

В голове у Гарри царила полная неразбериха. Он по-прежнему не сводил глаз с Зеркала, где только что был Альбус Дамблдор. Охвативший Гарри ужас совершенно не давал возможности подумать и что-нибудь понять. Разум пытался вернуться во времени и отменить всё произошедшее, но подобной магии просто не существовало, и реальность оставалась на месте.

Он проиграл, он потерял Дамблдора, потерял безвозвратно. А значит, он проиграл войну.

А Тёмный Лорд всё смеялся и смеялся.

— Ах, ха-ха, ах-ха-ха-ха! Профессор Дамблдор, ах, профессор Дамблдор, столь подходящий конец для нашей игры! — ещё один взрыв дикого смеха. — Даже в самом конце ты пожертвовал не тем, чем надо, ибо фигура, на которую ты поставил всё, уже была в моей власти! Вся твоя ловушка с самого начала никуда не годилась, ибо я мог покинуть это тело в любой момент! А, ха-ха-ха-ха-ха, аха! Ты так и не научился хитрости, жалкий старый дурак!

— Вы… — выдавил Гарри. — Вы...

— А-ха-ха-ха-ха! Да, мальчик, ты с самого начала был моим заложником, именно ради этого я взял тебя с собой. Ха, ха-ха-ха-ха! Тебе потребуется не один десяток лет, чтобы научиться играть против настоящего Тома Риддла, — Тёмный Лорд откинул капюшон Мантии, показалась его голова, затем он снял мантию целиком. — И теперь, мальчик, ты помог мне, да, на с-самом деле, а значит приш-шло время вос-скресить твоего друга-девочку. Чтобы с-сдержать обещ-щание, — улыбка Тёмного Лорда была ледяной, действительно ледяной. — Кажется, ты сомневаешься? Учти, сейчас я мог бы тебя убить, ибо директора Хогвартса, которого об этом оповестят, больше нет. Сомневайся во мне, сколько пожелаешь, но не забывай об этом, — в его руке снова оказался пистолет. — А теперь пошли со мной, глупый мальчишка.

И они ушли.

Они вышли через дверь в комнату зелий, и Тёмный Лорд прогнал вернувшийся фиолетовый огонь взмахом палочки. Они прошли через комнату, где был боггарт, комнату с разрушенными шахматными статуями и через прожжённую дверь в комнату ключей. Тёмный Лорд вылетел из люка, а Гарри чуть погодя с трудом взобрался по спиральной лестнице из листьев. Усы Дьявольских силков дёргались из стороны в сторону, словно от страха. Мальчик-Который-Выжил отчаянно пытался не расплакаться, и мыслительные способности его тёмной стороны не помогали, возможно, потому что Волдеморт никогда не знал и не имел дела с чувством вины.

Они прошли мимо гигантского трёхглавого инфернала. Тёмный Лорд что-то прошептал, и пёс рухнул на люк и снова стал трупом.

Они прошли мимо Северуса Снейпа, стоящего на страже, который сообщил, что охраняет дверь и что они должны уйти, или он снимет баллы с их факультета.

Не замедляя шага, Тёмный Лорд ткнул палочкой в сторону Северуса и произнёс: «Хякудзю монтаук». Зельевар пошатнулся и снова безжизненно вытянулся около двери.

— Что… — сказал Гарри, следуя за Тёмным Лордом. — Что вы с ним…

— Всего лишь исполнил свой долг перед верным слугой. Это не убьёт его, я же обещал тебе.

Тёмный Лорд снова расхохотался.

— Заложники… — Гарри было очень тяжело говорить нормально. — Ученики… Вы говорили, что остановите то, что убьёт их…

— Да. Хватит бес-спокоитьс-ся, с-сделаю это по пути отс-сюда.

— Отсюда?

— Мы уходим, мальчик, — Тёмный Лорд всё ещё улыбался.

У Гарри появилось дурное предчувствие, которое тут же затерялось в море остальных дурных предчувствий.

Тёмный Лорд теперь сверялся с тем, что он назвал Картой Хогвартса. Линии на ней, нарисованные словно от руки, казалось, двигались, пока они шли. Часть разума Гарри, размышлявшая, что делать, если они наткнутся на патруль авроров (Тёмный Лорд мог бы мгновенно их убить или стереть им память), оставила и эту надежду.

Они спустились по главной лестнице на второй этаж, никого не встретив.

Тёмный Лорд свернул в коридор, которого Гарри не знал, и направился вниз по ещё одной лестнице. Они спускались всё ниже и ниже, окна сменились факелами, а значит Тёмный Лорд и Гарри теперь были в подземельях Слизерина.

Впереди показался кто-то в мантии Хогвартса.

Тёмный Лорд, не сбавляя шага, направился к этому человеку.

Гарри следовал за ним.

Художественная резьба на стене изображала Салазара Слизерина с палочкой в руках, который сражался с каким-то гигантом, покрытым сосульками. У стены стояла шести- или семикурсница Слизерина. Ведьма никак не отреагировала на приближение профессора Квиррелла и на сопровождавшего его Гарри. Пистолет в руках профессора Защиты её также нисколько не смутил. Она вообще вела себя так, будто ничего не видела.

Тёмный Лорд достал из складок своей мантии кнат и бросил его девушке.

— Клаудия Алисия Табор. Слушай мой приказ. Отнеси этот кнат к магическому кругу, который я показал тебе под трибунами квиддичного стадиона, и положи его в центр. Затем сотри себе память о последних шести часах.

— Да, лорд, — поклонившись, сказала ведьма и ушла.

— Я думал… — сказал Гарри. — Я думал, вам нужен Камень, чтобы…

Тёмный Лорд всё ещё улыбался, он вообще не прекращал улыбаться.

— Этого я на парселтанге не говорил, мальчик. На парселтанге я лишь сказал, что пустил в ход план, в результате которого ученики погибнут, и что я остановлю исполнение этого плана, если получу Камень. Всё остальное говорилось на человеческом языке. Даже если бы я не получил Камень, я бы прервал ритуал Кровавой Крепости — конечно, если бы меня не обнаружили и не задержали. Ученики Хогвартса — ценный ресурс, и на их тренировку я уже потратил немало времени.

Затем Тёмный Лорд прошипел стене:

— Откройс-ся.

Гарри заметил крошечную змейку в левом верхнем углу резьбы. И в этот миг стена медленно начала отодвигаться назад, открывая за собой вход в огромную трубу. В нос ударил затхлый запах пыли. Стены трубы поросли мхом, кроме того, её перегораживало большое количество паутины.

— Пауки… — проворчал Тёмный Лорд. Он вздохнул и на этот краткий миг вновь стал похож на профессора Квиррелла.

Тёмный Лорд шагнул в гигантскую трубу, выжигая паутину перед собой. Гарри, не видя вариантов лучше, последовал за ним.

Труба разделилась на две, затем ещё раз. Тёмный Лорд сначала выбрал левый проход, затем правый.

Путь преградила внушительная металлическая стена.

— Откройс-ся, — прошипел Тёмный Лорд, и в металле появилась трещина. Казалось, стена складывается сама в себя.

За стеной в обе стороны уходил длинный каменный тоннель.

— Нам придётся немного прогуляться, — сказал Тёмный Лорд. — У тебя есть ещё вопросы, мальчик?

— Прямо сейчас… Я… Мне ни один не приходит в голову.

В ответ снова раздался холодный смех. Они направились по тоннелю направо.

Ни тогда, ни после Гарри не понимал, как долго они шли. Света от сгорающей паутины не хватало, чтобы разглядеть стрелки на наручных часах, а посмотреть время перед входом в трубу Гарри не догадался. Ему казалось, что они прошли под землёй многие, многие мили.

Разум Гарри с трудом пытался в последний раз сосредоточиться. То, что этот раз окажется последним, казалось очень вероятным, если Тёмный Лорд действительно убьёт его, когда всё закончится… Однако, Тёмный Лорд говорил, что воскресит Гермиону, а это казалось бессмысленным в случае смерти Гарри… неужели Тёмный Лорд просто следует своему обещанию, может, иначе он не смог бы дать его на парселтанге… почему он не застрелил Гарри сразу…

Действительно, — обратилась какая-то последняя работающая часть его мозга ко всем остальным частям, — самое время что-нибудь придумать. Что-нибудь, что Тёмный Лорд не предусмотрел, что-нибудь, что мы можем сделать без нашего кошеля, нашей палочки и нашего Маховика времени, что-нибудь, что профессор Квиррелл от нас не ожидает… думай, думай, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, придумай что-нибудь. Не отключайся, не важно, что ты испуган, не важно, что мы никогда не были в часе от смерти. НЕ ВРЕМЯ ОТКЛЮЧАТЬСЯ!

В голове Гарри по-прежнему было пусто.

Предположим, — сказала эта последняя работающая часть, — предположим, мы примем, как данность, что мы победили или хотя бы не умерли. Если кто-то СКАЗАЛ ТЕБЕ КАК ФАКТ, что ты выжил, или даже победил, каким-то образом всё закончилось хорошо, как бы это могло получиться?

Некорректный приём, — прошептал когтевранец. — Вселенная так не работает, мы просто умрём.

Кто-нибудь поймёт, что нас нет, — подумал пуффендуец. — И Шизоглаз Хмури появится со взводом авроров и спасёт нас. Я думаю, пришло время признать, что мы не более компетентны, чем обычные представители закона.

Нас спасут только наши собственные действия, — сказал последний голос. — Думать обо всём остальном бессмысленно.

Проблема номер два, — сказал гриффиндорец. — Гарри Поттер никуда не исчезал, он прямо сейчас на матче по квиддичу, у всех на виду. Профессор Квиррелл подумал и об этом, в том числе поэтому он послал фальшивую записку. Проблема номер три. Сомневаюсь, что Шизоглаз Хмури и взвод авроров смогут победить Тёмного Лорда, и уж точно они не успеют раньше, чем он убьёт нас. Я не уверен, что весь ДМП сможет победить Тёмного Лорда, если он будет сражаться по-настоящему, а Дамблдора больше нет. Проблема номер четыре. Матч по Квиддичу не был прерван. Не исключено, что это единственная причина, почему профессор Квиррелл вообще захотел добавить в свой план такой усложняющий фактор, как наша компания на этой прогулке.

Если размышлять в другом направлении, — осмелился вставить слизеринец, — возможно, профессор Квиррелл прикажет кому-нибудь стереть нам память. Ну или применить легилеменцию, Империус, Конфундус, да мало ли что — наши способности к окклюменции не идеальны. Таким образом Тёмный Лорд получит умного — ну, в некоторой степени — лейтенанта, который может ему пригодиться. Эта гипотеза тоже отвечает на вопрос, почему профессор Квиррелл так охотно рассказывал свои секреты: он знал, что нам сотрут память. И это объясняет, зачем покидать пределы охранных чар Хогвартса. Тёмный Лорд сможет позвать Беллатрису, та аппарирует и всё сделает...

Вся эта цепочка рассуждений совершенно некорректна, и я отказываюсь принимать участие, — сказал когтевранец.

Какие чудесные последние слова, — ответил последний голос. — А теперь заткнись и думай.

Грубо обтёсанные каменные плиты туннеля оставались позади одна за другой. Периодически Гарри наступал на что-то влажное, а иногда чуть не падал на неровной поверхности. Нейроны его мозга продолжали передавать сигналы и воображали голоса, которые разговаривали друг с другом, кричали друг на друга… Сам Слушатель оставался нем от ужаса и стыда.

Гриффиндорец с пуффендуйцем обсуждали, не стоит ли совершить самоубийство, бросившись на пистолет Тёмного Лорда или проглотив маленький камень из стального кольца Гарри. Они не могли решить, станет судьба мира лучше или хуже, если Тёмный Лорд получит подконтрольного ему Гарри. Если Тёмный Лорд в любом случае победит, возможно, лучше, чтобы он победил побыстрее.

И через гомон этих обсуждений по-прежнему пробивался последний голос. Этот голос прорывался даже через самое глубокое отчаяние. Что ещё Тёмный Лорд всегда говорил на человеческом языке и никогда на парселтанге? Кто-нибудь помнит? Что-нибудь подобное, ну хоть что-нибудь?

Это всё было слишком давно. Даже события этого дня, казалось, ушли далеко в прошлое. Тёмный Лорд сказал ему на парселтанге, что пришло время оживить Гермиону, а всё остальное он говорил на английском. Разговор был совсем недавно, но даже его Гарри вспоминал лишь с большим трудом. До того… до того был Скрывающий Круг, когда профессор Квиррелл прошипел, что барьер взорвётся, если его коснуться. Профессор Защиты сказал по-английски, чтоб Гарри не снимал Мантию и не пытался покинуть Круг, сказал по-английски, что после этого по профессору ударит резонанс, но Гарри и сам погибнет. Сказал по-английски, что если Гарри коснётся его магии и профессор Квиррелл не вспомнит, как прервать резонанс, это убьёт их обоих…

Предположим, это не убьёт нас обоих, — сказал последний голос. — На Хэллоуин в Годриковой Лощине тело Тёмного Лорда сгорело, а мы отделались шрамом на лбу. Предположим, резонанс между нами грозит Тёмному Лорду смертью гораздо сильнее, чем нам. Что, если всё это время мы могли убить Тёмного Лорда, просто бросившись вперёд и дотронувшись руками до любой незащищённой части его кожи? И затем наш шрам начнёт кровоточить, но не более того. Чувство, что нужно остановиться, не подходить ближе, было унаследовано из худших воспоминаний Тёмного Лорда о его ошибке в Годриковой Лощине, оно могло и не относиться к Мальчику-Который-Выжил.

Внутри возникла крохотная надежда.

Возникла и угасла.

Тёмный Лорд может просто отбросить в сторону свою палочку, — пробубнил когтевранец. — Профессор Квиррелл может принять анимагическую форму. И даже если Тёмный Лорд умрёт, он захватит тело кого-нибудь ещё и вернётся, и затем будет пытать наших родителей, чтоб наказать нас.

Мы можем добраться до родителей раньше, — сказал последний голос. — Мы можем их спрятать. Если мы убьём нынешнее тело Тёмного Лорда, мы сможем забрать у него Философский Камень, а с его помощью мы создадим ядро армии сопротивления.

Тёмный Лорд шагал вперёд по каменному коридору, держась не меньше чем в четырёх метрах от Гарри. В руке он по-прежнему сжимал пистолет.

Если мы бросимся вперёд, он почувствует наше приближение через резонанс, — сказал пуффендуец. — Он мгновенно отлетит вперёд, он умеет, чары для мётел позволяют ему летать. Он отлетит вперёд, обернётся и выстрелит из пистолета. Он знает о резонансе, он уже об этом подумал. Не может быть, чтобы Тёмный Лорд не учёл этот вариант. Он будет готов, он ожидает этого.

Ещё одна мысль на эту тему, — сказал последний голос. — Предположим, мы в состоянии спокойно использовать магию против профессора Квиррелла, а он не может использовать магию против нас.

Почему это должно быть правдой? — спросил когтевранец. — Вообще-то, у нас есть свидетельство, что это не так. В Азкабане, когда Авада Кедавра профессора Квиррелла ударила по нашему патронусу, голову словно разорвало на части…

Предположим, причина была исключительно в том, что его магия вышла из под контроля. Предположим, если мы выстрелим в него, скажем, Люминосом, ничего плохого не случится.

Почему? — спросил когтевранец. — Откуда взялось такое предположение?

Потому что, — подумал Гарри, — это объясняет, почему профессор Квиррелл не потрудился предупредить меня, чтобы я в Азкабане не касался его никакой магией. Потому что, насколько я помню, профессор Квиррелл никогда не говорил на парселтанге, что мне самому будет плохо, если я попытаюсь применить магию в его адрес. Он мог бы меня об этом предупредить, но не предупредил, хотя предупреждал о многом другом. Отсутствие свидетельства есть слабое свидетельство отсутствия.

Некоторое время субличности Гарри молча размышляли над этой мыслью.

Вообще-то, у нас даже палочки нет, — сказал когтевранец.

В какой-то момент мы можем получить её обратно, — отозвался последний голос.

Но даже если так, — подумал Гарри, и мрачная безнадёжность вернулась, — Тёмный Лорд знает о резонансе. Он уже подумал обо всём, что я могу с этим сделать, он уже подготовил ответ. Вот, в чём я ошибался с самого начала. Я недооценивал интеллект Тёмного Лорда, я не думал, что он, возможно, знал всё, что я знаю, видел всё, что я вижу, и заранее это учёл.

В таком случае, — сказал последний голос, — если мы победили, то наверняка сделали это с помощью чего-то, о чём он не знает.

Дементоры, — предложил гриффиндорец.

Тёмный Лорд знает, что мы можем уничтожить, отпугнуть и, возможно, контролировать дементоров, — сказал когтевранец. — Он не знает, как именно, но он знает, что у нас есть такая способность, да и вообще, где мы возьмём дементора?

Может быть, — предложил пуффендуец, — всю систему крестражей Тёмного Лорда замкнёт резонансом, если мы схватим его и будем держать, пожертвовав своей жизнью, чтоб уничтожить его навсегда.

Чепуха, — сказал когтевранец. — Но, полагаю, перед смертью не повредит немного повитать в приятных фантазиях, не важно, насколько они глупые.

Если Лорд Волдеморт достаточно сильно боится смерти, — продолжил пуффендуец, — если он хотел больше никогда не думать о смерти, то, возможно, у системы крестражей всё-таки есть какие-нибудь конструктивные недостатки в этом духе. Волдеморту никогда не приходило в голову протестировать систему крестражей на ком-нибудь ещё, это может указывать на то, что он не смог обстоятельно обдумать эту тему…

То есть, его страх смерти — смертельно опасная слабость? — спросил когтевранец. — Вряд ли. Думаю, человек, создавший более сотни крестражей, мог позаботиться о паре механизмов на случай, если что-то пойдёт не так.

Мозг Гарри продолжил размышлять.

Подлинная асимметрия в магическом резонансе между ними… казалась крайне маловероятной, с чего бы магическому эффекту действовать асимметрично? Но магическая отдача могла сильнее бить по более сильному волшебнику, более мощная магия могла резонировать опаснее. Эти гипотезы объясняли наблюдавшиеся события в Годриковой Лощине (Волдеморт взрывается, младенец выживает), а также наблюдавшиеся события в Азкабане (Волдеморт теряет много сил после отдачи своей сильной магии, по Мальчику-Который-Выжил — первокурснику — отдача слабой магии бьёт гораздо слабее). Или же резонировала только непосредственно задействованная магия, что тоже могло объяснить оба наблюдения. Всё это даже могло объяснить, почему профессор Квиррелл не спешил предупредить Гарри, чтобы тот не использовал на нём магию. Хотя, возможно, профессор Квиррелл старался не поднимать тему резонанса по другой очевидной причине: Гарри мог провести связь со случившимся в Годриковой Лощине и, в результате, получил бы огромную подсказку.

Та часть, которая всё это время была охвачена виной и горем, воспользовалась возможностью и заметила, что если говорить о забывчивости, то, когда события в Хогвартсе приняли серьёзный оборот, Гарри просто ОБЯЗАН был пересмотреть решение, которое он принял в Первый Четверг по приказу профессора МакГонагалл: не говорить Дамблдору о чувстве тревоги, которое Гарри ощущал рядом с профессором Квирреллом. Да, Гарри сомневался, кому можно доверять, довольно долго казалось вполне вероятным, что Дамблдор — злодей, а профессор Квиррелл — его героический противник, но…

Дамблдор бы понял.

Дамблдор бы понял сразу же.

Гарри не доверял ему, и мудрый старый волшебник с настоящим фениксом на плече не узнал правду. Гарри не рассказал ему обо всех значимых фактах. Не рассказал, потому что полностью пренебрёг необходимостью пересмотреть решение, принятое в четвёртый день учебного года. Чувство тревоги оказалось помечено знаком «об этом нельзя говорить Дамблдору», и даже после Азкабана, даже после смерти Гермионы, даже после всего, Гарри просто забыл заново поставить этот вопрос на обсуждение и пересмотреть выводы.

Гарри окатила ещё одна волна стыда и горя. Последний голос временно замолчал, чем охотно воспользовались остальные.

Спустя как минимум несколько миль и множество мрачных мыслей, каменный тоннель закончился.

Тёмный Лорд поднялся по каменным ступеням, и Гарри последовал за ним.

Они оказались в тёмном сыром каменном здании. Грязные старые каменные двери распахнулись сами по себе.

За дверями Гарри заметил мраморные плиты с именами и датами, поднимающиеся из голой земли. Ничего похожего на ровные ряды в расположении надгробий не было. Кладбище выглядело совершенно заброшенным.

Горбатая Луна уже ярко светила над головой, хотя ночь ещё только вступала в свои права.

Увидев кладбище, Гарри остановился. Тревога в его голове орала, что он должен быть где угодно, лишь бы не здесь, но никаких возможностей последовать её совету не было. Даже когда каменные двери мавзолея захлопнулись позади Гарри и запечатались, рёв тревоги остался без ответа.

Тёмный Лорд прошёл в центр заброшенного кладбища. Он остановился и описал палочкой небольшой круг над головой.

Раздался грохот, и из земли поднялся алтарь из чёрного камня, покрытый серыми символами. Ширина алтаря была не меньше двух метров. А затем вокруг него на равном расстоянии друг от друга с треском выросли шесть обелисков из тёмного мрамора, тускло блестящие под темнеющим вечерним небом.

Тревога в голове Гарри кричала всё громче, а ответить ей по-прежнему было нечего.

— Это, — сказал Тёмный Лорд тоном профессора Квиррелла, — мастерская, которую я создал для себя. Сюда удобно попасть и из Хогвартса, и из Хогсмида.

Тёмный Лорд простёр руку к алтарю.

— Именно здесь оживёт мисс Грейнджер, и именно здесь я заново обрету своё настоящее тело. Разумеется, сначала я займусь собой. Ис-спользовать магию для вос-скреш-шения девочки прощ-ще в нас-стоящ-щем теле, — эти слова сопровождались странным змеиным смехом. — При вос-скреш-шении девочки придётс-ся ис-спользовать магию, которую другие с-считают Тёмной, но не с-сомневайс-ся, девочка от этого не пос-страдает и не с-станет безобразной. Будет выглядеть, как и раньш-ше, её разум будет её с-собс-ственным, и ни я, ни мои с-слуги не причинят ей вреда в будущ-щем.

Во рту у Гарри пересохло, его разум работал с трудом.

— Пожалуйста, профессор, скажите на парселтанге, чего вы на самом деле хотите добиться воскрешением мисс Грейнджер?

— С-сделать так, чтобы твой друг-девочка с-снова давала тебе с-советы и с-сдерживала тебя. Чтобы она с-снова с-стала час-стью мира, о котором ты заботиш-шься. Да, мальчик, я с-собираюс-сь её вос-скрес-сить, в первую очередь, именно по этой причине.

Эти слова тоже сопровождались змеиным смехом. Судя по всему, Тёмный Лорд видел в происходящем что-то очень забавное.

Внутри Гарри затеплилась крохотная искра надежды. Но вместе с ней появились сильное замешательство и страх, что, на самом деле, идеальный окклюмент способен лгать на парселтанге. Гарри не понимал, зачем Тёмному Лорду воскрешать Гермиону, если следующим шагом он планирует убить Гарри или превратить его в своего раба…

Может, он просто совершенно не понимал профессора Квиррелла, может почему-то модель Тома Риддла в голове у Гарри оказалась абсолютно неверной… может, Мальчику-Который-Выжил сотрут память о последнем дне и бросят где-нибудь вместе с растерянной Гермионой Грейнджер, а Лорд Волдеморт в это время отправится завоёвывать мир?..

Надежда разгоралась, но она проистекала из растерянности Гарри, и потому в ней не было никакого смысла. Эта надежда никак не стыковалась с Тёмным Лордом, высмеивающим Дамблдора и хохочущим над его поражением. У Гарри не получалось построить хоть какую-то непротиворечивую теорию о мотивах профессора Квиррелла, в которую укладывались бы поступки, на которые Гарри сейчас надеялся.

Я понятия не имею, что будет дальше.

Тёмный Лорд подошёл к алтарю, опустился на колени и, как показалось Гарри, погрузил руку глубоко в сам камень алтаря, после чего извлёк оттуда фиал с жидкостью, которая в сгустившихся сумерках казалась чёрной.

Когда Тёмный Лорд снова заговорил, его голос звучал резко и отчётливо.

— Кровь, кровь, кровь, столь мудро сокрытая, — сказал Тёмный Лорд.

И вслед за этим запели обелиски вокруг алтаря. Голоса, раздававшиеся из неподвижных камней, ритмично выводили слова на языке, который был старше, чем латынь.

Апокатастѝти, апокатастѝти, апокатастѝти то сома му эмѝ.

Апокатастѝти, апокатастѝти, апокатастѝти то сома му эмѝ.

Каждая фраза заканчивалась эхом, будто поющим голосам не удавалось сохранять общий ритм. Кровь вылилась из фиала и, казалось, зависла над алтарём, медленно расползаясь в воздухе и обретая форму.

Апокатастѝти, апокатастѝти, апокатастѝти то сома му эмѝ (эмѝ).

Апокатастѝти, апокатастѝти, апокатастѝти то сома му эмѝ (эмѝ).

Высокая фигура лежала на алтаре, и даже в сумеречном свете она выглядела слишком бледной.

Профессор Защиты сунул руку в карман мантии и вытащил маленький кусок красного стекла неправильной формы.

Он положил его бледному телу на грудь.

Некоторое время — по крайней мере, пару минут — Камень просто лежал. Этот кусок красного стекла неправильной формы не светился, не сверкал и вообще никоим образом не проявлял своё могущество.

Затем Камень сдвинулся, совсем чуть-чуть, слегка повернувшись.

Профессор Защиты убрал Камень обратно в карман и принялся ощупывать фигуру, лежащую на алтаре. Он коснулся пальцами её глаз, ткнул палочкой в грудь...

После чего запрокинул голову и расхохотался.

— Невероятно, — сказал Тёмный Лорд знакомым Гарри голосом профессора Защиты. — Оно зафиксировалось в этой форме! Прикосновение Камня превратило заурядную конструкцию, существующую за счёт магии, в настоящую материю. И я при этом ничего не почувствовал! Ничего! Я боялся, что стал жертвой обмана, что Камень — фальшивка, но все мои проверки утверждают, что материя — настоящая! Вынужден признать, что это жутковато даже по моим меркам.

Затем профессор Защиты начал обходить алтарь кругом. Он шёл и что-то тихо пел — Гарри не мог различить слова.

После пятого круга Тёмный Лорд вложил свою палочку в руку фигуры, лежащей на алтаре.

Возложил обе руки на лоб тела.

И произнёс:

— Фал. Тор. Пан.

Без всякого предупреждения сверкнула вспышка и, словно молния, озарила светом всё кладбище. Гарри отшатнулся, его руки непроизвольно потянулись ко лбу. В шраме словно что-то стрельнуло.

Профессор Защиты рухнул.

А слишком высокая для человека фигура на алтаре села.

Она плавно развернулась и встала на землю. Ростом она превосходила обычного человека почти на голову. Руки и ноги выглядели худыми и бледными, но тем не менее казалось, что они обладают чудовищной силой.

Гарри отшатнулся ещё на шаг, по-прежнему прижимая руки к шраму. Хотя расстояние было большим, Гарри ощущал ужасное предчувствие витавшее в воздухе, как будто прежде чувство тревоги всё время было «не в фокусе», а теперь обрело чёткость и сгустилось в физическую боль в шраме на лбу.

Волдеморт на самом деле должен выглядеть именно так? Этот нос… у него такой вид, словно во время воскрешения что-то пошло неправильно…

Слишком высокая фигура запрокинула голову и расхохоталась. Она подняла руки, чтобы взглянуть на них. Раскрытая ладонь левой руки напоминала половину бледного паука с четырьмя слишком длинными лапами, пальцы ласкали палочку, лежавшую в другой руке. Ветер поднял опавшие листья — они закружились в танце вокруг слишком высокой фигуры, плотно облегая её и превращаясь в рубашку с высоким воротником и длинную мантию. А Лорд Волдеморт всё смеялся. Гарри помнил, как во время того кошмара с дементором из его собственного горла исходил точно такой же безрадостный смех, смех точно такого же тона и тембра.

В гаснущих сумерках сверкнули красные глаза, зрачки в них были узкими, как у кошки.

Дрожащее, покинутое Волдемортом тело, поднялось на ноги. Еле слышно для Гарри Квиринус Квиррелл выдохнул:

— Свободен… свободен…

— Ступефай, — раздался высокий холодный голос Волдеморта, и Квиринус Квиррелл снова рухнул на землю. Затем по мановению другой руки Волдеморта его тело поднялось в воздух и отлетело в сторону.

Волдеморт отошёл от алтаря, повернулся и посмотрел на Гарри, и шрам Гарри отозвался вспышкой боли.

— Боишься, мальчик? — прошипел Волдеморт, словно даже в человеческой речи Тёмного Лорда оставалось что-то от парселтанга. — Хорошо. Помести девочку на алтарь и отмени свою трансфигурацию. Приш-шло время вос-скрес-сить её.

Это действительно случится? Мы на самом деле собираемся это делать?

Гарри сглотнул. Он был совершенно растерян, но искорка надежды на невозможное заглушила страх. Гарри подошёл к алтарю, снял свой левый ботинок, свой левый носок и снял с пальца ноги кольцо. Оно и было Гермионой Грейнджер, трансфигурированной в форму, идентичную кольцу, которое дали Гарри в качестве портключа на случай экстренной необходимости. Гарри слегка пожалел, что у него сейчас нет настоящего портключа, но лишь слегка. Северус говорил, что любой Пожиратель внутреннего круга обязательно поставил бы чары против портключей. Волдеморт позади снова рассмеялся, на этот раз удивлённо-одобрительно.

— Мне нужна моя палочка, чтобы отменить трансфигурацию, — сказал Гарри вслух.

— Нет, не нужна, — голос высок и жесток. — Ты научился поддерживать трансфигурацию просто прикосновением, без использования палочки. Точно также ты можешь без палочки и прекратить собственную трансфигурацию, просто приказав своей магии рассеяться. А теперь сделай это.

Гарри сглотнул и прикоснулся к кольцу. Ему потребовалось три попытки, чтобы очистить свой разум, прежде чем он смог вытолкнуть магию из кольца. Тем же способом, который он когда-то освоил, чтобы создавать крохотный поток магии, втекающий в кольцо.

Чары разрушались гораздо медленнее, чем при использовании Фините инкантатем. Внешне процесс напоминал ускоренную трансфигурацию, запущенную в обратную сторону. Кольцо деформировалось, начало расширяться, пустое пространство в центре заполнилось. Изменились цвета и структура.

Безногое тело мёртвой девочки распласталось на алтаре, одна рука свесилась с края — отмена трансфигурации оставила её в такой позе. Из рваных культей бёдер уже не текла кровь. У мёртвой девочки было лицо Гермионы Грейнджер, но искажённое и бледное. Именно это лицо Гарри видел в задней комнате лазарета, этот образ запечатлелся в его разуме за тридцать долгих минут трансфигурации, этот образ он воспроизводил четыре ещё более долгих часа, создавая фальшивое тело. Мёртвая девочка была обнажённой, ибо её одежда не была частью её и не трансфигурировалась.

В голове промелькнули часы, проведённые в лазарете, вспомнились кошмары последующих дней. Гарри отбросил эти мысли.

— Отойди, — велел Волдеморт. — Дальше моя работа.

Гарри сглотнул и отступил от алтаря к дверям мавзолея, где он стоял до того.

— Температура её тела — около пяти градусов по Цельсию, в смысле, я охлаждал его до такой температуры, чтобы её мозг не повредился... — его голос колебался. Он и правда собирается это сделать? На самом деле? Наверняка он запланировал какую-то ловушку, и Гарри просто её не замечал. Волдеморт сказал, что ни он, ни его люди не причинят Гермионе вреда, что её тело и разум будут её собственными, — зачем ему это?

Волдеморт снова подошёл к алтарю и взмахом руки разместил тело в центре алтаря. Высокий голос проговорил ровно и отчётливо:

— Плоть, плоть, плоть, столь мудро сокрытая.

Обелиски снова начали петь.

Апокатастѝти, апокатастѝти, апокатастѝти то сома му эмѝ (эмѝ).

Апокатастѝти, апокатастѝти, апокатастѝти то сома му эмѝ (эмѝ).

Новая плоть растекалась из обрубков бёдер девочки, расползаясь всё дальше, словно слизь, постепенно затвердевая.

Обелиски прекратили петь. На алтаре лежало невредимое обнажённое тело.

Оно не было похоже на Гермиону. Гермиона Грейнджер стояла бы и говорила, она была бы одета в школьную форму Хогвартса.

Волдеморт поднял руку, затем зашипел, будто от раздражения. Резкий жест — и мантия спящего Квиринуса Квиррелла разорвалась пополам, фиолетово-зелёный галстук тоже порвался, а пиджак стянуло и отнесло к Волдеморту. Какая-то часть Гарри вздрогнула, это выглядело, словно Тёмный Лорд Волдеморт напал на профессора Квиррелла.

Волдеморт неторопливо засунул руку в пиджак, и тот дёрнулся, будто в нём что-то сломалось. После этого Волдеморт начал вытряхивать содержимое пиджака на землю. Оттуда высыпались кошель Гарри, его Маховик Времени, метла, пистолет Волдеморта, Мантия невидимости и множество амулетов, колец и странных устройств, незнакомых Гарри.

И, наконец, кусок красного стекла, который Тёмный Лорд положил на грудь Гермионе Грейнджер и там оставил.

Шли минуты. Тёмный Лорд вытащил из кучки вещей у алтаря некий амулет и надел. Также он достал оттуда четыре коротких деревянных стержня с ремешками на них и потратил некоторое время, прикрепляя их под мантией, по-видимому, к верхней части плеч и бёдер. Тёмный Лорд поднялся в воздух, двинулся влево, вправо, вверх, вниз. Сперва его слегка покачивало, затем полёт стал уверенным.

Кусок красного стекла повернулся, чуть-чуть.

Тёмный Лорд Волдеморт опустился на землю и ткнул палочкой в тело Гермионы Грейнджер.

— У нас-с появилос-сь затруднение, — прошипел Волдеморт.

Гарри к этому времени уже был практически уверен, что Волдеморт его обманет или что-нибудь ещё пойдёт не так, и поэтому услышанное отозвалось лишь тупой болью, а не резким ударом.

— Какое затруднение?

— Тело девочки вос-становлено. Материя вос-создана. Но не магия, не жизнь… это тело мёртвого магла, — Волдеморт отвернулся от алтаря и начал расхаживать взад-вперёд. — Полный ритуал решил бы эту проблему. Но это требует времени… времени и крови врага Грейнджер, и я не думаю, что Драко Малфоя всё ещё можно считать таковым, а я не могу отдать свою кровь не по своему желанию… глупо, — голос Волдеморта зазвучал тихим шипением. — Глупо. Я должен был предвидеть это и подготовиться. Её мозг можно разбудить электрическим разрядом, я достаточно знаю медицину маглов для этого… но вернётся ли к ней магия? Этого я не знаю и подозреваю, что если она очнётся маглом, то останется маглом навсегда. Однако, я не могу придумать ничего лучше, — Тёмный Лорд поднял палочку.

— Стойте, — выпалил Гарри, чувствуя, что к нему вернулась надежда. Ей нужна искра жизни и магии, только искра, дальше всё пойдёт само…

Волдеморт обернулся и уставился на него. Змееподобное лицо выражало лёгкое удивление.

— Возможно, я с-смогу с-с этим с-справитьс-ся, — прошипел Гарри. — Требуетс-ся палочка. Нет намерений ис-спользовать против тебя, — Гарри ничего не сказал о том, что его намерения не изменятся, он просто выпалил идею достаточно быстро, пока у него ещё не сформировалось каких-то конкретных намерений.

— А вот это я желаю видеть, — прошипел Волдеморт.

Тёмный Лорд наклонился к куче вещей около алтаря и поднял палочку Гарри, по-прежнему завёрнутую в ткань. Он бросил палочку в сторону Гарри, та скользнула по воздуху и упала к ногам мальчика. После этого Тёмный Лорд отлетел назад, куча вещей поплыла за ним.

Гарри развернул палочку и шагнул вперёд.

Мы вернули себе палочку, это — первый шаг, — сказал последний голос, голос надежды.

Ни одна из частей Гарри не представляла, каким будет шаг второй, но, тем не менее, с первым шагом он справился.

Перед Гарри на каменном алтаре, освещаемом светом сумерек, лежало восстановленное тело Гермионы Грейнджер, всё ещё обнажённое и мёртвое.

— Лорд Волдеморт, — сказал Гарри. — Прошу вас, пожалуйста, дайте ей одежду, мне так будет проще.

— Да будет так, — прошипел Волдеморт.

Тело обнажённой девочки поднялось в воздух, и одновременно шрам Гарри пронзила вспышка боли. За ней последовала вторая вспышка боли — пожухлые листья закружились вокруг тела и превратились в подобие школьной формы Хогвартса. Правда, оторочка оказалась не синей, а красной. Руки Гермионы Грейнджер сложились у неё на груди, ноги выпрямились, и её тело опустилось обратно.

Гарри посмотрел на неё.

Теперь она снова выглядела как человек.

Сейчас она выглядит спящей, а не мёртвой. Чтобы присмотреться, дышит ли она, заметить, что нет, и сделать выводы, требуется сознательное усилие. Но если не приглядываться, если положиться на чистые ощущения, можно было бы подумать, что Гермиона уже жива.

Наверняка Гермиона Грейнджер не одобрила бы всю эту ситуацию в целом. Но это не означало, что она предпочла бы остаться мёртвой при том, что всё остальное не изменится. Впрочем, всё остальное тоже изменится.

Потому что ты хочешь жить, потому что я уверен, что ты хотела бы жить…

Дрожащей левой рукой Гарри коснулся лба Гермионы. Лоб оказался тёплым, а не охлаждённым до пяти градусов по Цельсию. Либо Волдеморт повысил температуру её тела до нормальной, либо это произошло в результате ритуала. Это означало, что мозг Гермионы сейчас тёплый и, между прочим, не получает кислорода.

Он понял, что медлить нельзя.

Гарри принял нужную стойку и направил палочку на мёртвое тело Гермионы Грейнджер. В её теле была лишь одна неправильность — оно было мертво. Всё остальное — в полном порядке, нужно изменить всего лишь одну деталь.

Смерть, тебе здесь не место.

— Экспекто, — воскликнул Гарри, чувствуя, как жизнь и магия наполняют и питают чары Патронуса, — ПАТРОНУМ!

Девочку в школьной форме Хогвартса окутала сияющая аура серебряного пламени, словно патронус родился внутри неё.

Гарри пошатнулся. Ему показалось, будто часть его куда-то исчезла. Интуиция, а может, и память Тома Риддла, подсказала Гарри, что жизнь и магия, которую он только что вдохнул в Гермиону, никогда не вернутся к нему. Он потерял не всю свою жизнь и не всю свою магию, отнюдь, прошло не так много времени, чтобы потратить слишком много, но сколько бы он сейчас ни потратил, оно ушло безвозвратно.

Гермиона Грейнджер дышала, казалось, она просто спала, её грудь ритмично поднималась и опускалась. Сумеречное небо ещё более потускнело, и Гарри не мог видеть, возвращается ли к ней привычный румянец, но, наверняка, оно так и было, иначе и быть не могло. Она выглядела мирно спящей, не потому, что смерть выглядит как мирный сон, а потому что она на самом деле спала, с её телом было всё в порядке, и ничто не причиняло ей боли.

Одна из субличностей Гарри, которая каким-то образом умудрилась не заговорить раньше, тихо указала, что они всё ещё на кладбище, недавно победивший Лорд Волдеморт по-прежнему контролирует ситуацию, и что его догадка, что Гермиона хотела бы жить, — всего лишь догадка.

С улыбкой на лице Гарри медленно опустил палочку. Он остановил праздничный фейерверк в своей голове, он не кричал и не бегал маленькими кругами, как профессор Флитвик, но это…

Это…

ЭТО, — сказал Гарри у себя в голове. — Это я бы назвал «Шаг второй».

— Интересно, — произнёс холодный высокий голос. — Твой патронус использует не только твою магию, но и жизнь… Я подозревал что-то подобное, это слишком могущественное волшебство для первокурсника, чтобы порождаться одной лишь магией. И всё же тут кроется ещё какая-то загадка, поскольку какое-нибудь простое использующее жизненные силы заклинание здесь бы не справилось… В качестве счастливой мысли ты представлял, как она возвращается к жизни? И этого хватило? — Лорд Волдеморт опять принялся поигрывать своей палочкой, в глазах с узкими красными зрачками блестел мрачный интерес. — Подозреваю, когда однажды в своей вечности я наконец пойму это заклинание, я буду чувствовать себя несколько по-дурацки. Теперь отойди от девочки. Я намереваюс-сь с-сделать кое-что ещ-щё, чтобы дать ей лучш-шие ш-шанс-сы на долгую жизнь.

Гарри неохотно сделал шаг назад, его опять начало переполнять напряжение. Он чуть не споткнулся о какое-то надгробье.

Тёмный Лорд вернулся к алтарю и коснулся пальцем лба Гермионы Грейнджер.

Затем он слегка ударил её пальцем по лбу и очень тихо — Гарри едва расслышал — произнёс:

— Реквескус.

Волдеморт махнул рукой в сторону одного из обелисков. Тот начал вращаться и, наконец, лёг на землю вершиной от алтаря.

— Поразительно, — прошипел Волдеморт. — Она жива, обладает магией, и ты не сделал её ещё одним Томом Риддлом, как я боялся.

Нервы Гарри опять натянулись, как струна. Он засунул палочку за пояс сзади, он совершенно не хотел напоминать Волдеморту, что палочка осталась у него.

— Что вы сейчас с ней делаете?

Ещё один обелиск повернулся и лёг на землю.

— С-сущ-щес-ствует с-старый забытый ритуал: принес-сти в жертву волш-шебное с-сущес-ство и передать его магичес-скую с-сущ-щнос-сть человеку. Много ограничений. С-сущ-щнос-сть передаётс-ся временно, лиш-шь на нес-сколько час-сов. Человек иногда умирает пос-сле. Но Камень с-сделает результат вечным.

На земле через равные промежутки лежали четыре обелиска. Два оставшихся отлетели прочь.

Волдеморт поднёс руку ко рту, потом остановился и снова раздражённо зашипел. Он протянул руку в сторону спящего Квиринуса Квиррелла, и у того изо рта вылетели два зуба — в темноте их было почти не видно. Один зуб упал в груду вещей, второй опустился перед алтарём.

Секундой спустя Гарри вскрикнул и отшатнулся.

Гигантская и бесформенная фигура, бугристая кожа, ноги толщиной с древесные стволы, голова, похожая на кокос, водружённый на каменную глыбу.

В кругу обелисков стоял горный тролль. Он не шевелился. Казалось, будто он спит.

— Что вы делаете?!

Рот Волдеморта растянулся в широкой улыбке. Это выглядело крайне жутко, складывалось впечатление, словно у него слишком много зубов.

— Пожертвую с-своё запас-сное орудие, и девочка получит с-спос-собнос-сть регенерировать, как у тролля. Ес-сли почему-то транс-сфигурационная болезнь не ис-счезла пос-сле предыдущ-щего ритуала, она вылечитс-ся. И ни один нож не с-сразит девочку, режущ-щее проклятье будет ей не с-страш-шно, и болезни тоже.

— Зачем… зачем вам это? — голос Гарри дрожал.

— Пос-сле с-стольких ус-силий, чтобы вос-скрес-сить её, с-соверш-шенно не с-собираюс-сь допус-скать, чтобы она умерла с-снова.

Гарри сглотнул.

— Я очень сильно озадачен.

Волдеморт тренируется совершать добрые поступки? Эта гипотеза не казалась удовлетворительным объяснением.

— Держись подальше, — холодно сказал Волдеморт. — Этот ритуал Темнее предыдущего.

Тёмный Лорд снова запел, клокочущие мягкие звуки заполняли воздух и казались живыми. У Гарри опять появилось мрачное предчувствие, он отступил ещё на шаг.

И тут его шрам снова пронзила боль. Гарри вскрикнул. Горный тролль рассыпался пеплом, повисшим в воздухе. Затем пепел превратился в пыль, которую, в свою очередь, словно сдуло в никуда. Всё исчезло.

Гермиона Грейнджер мирно спала. Какое бы усыпляющее заклинание ни наложил на неё Волдеморт, оно прекрасно справилось.

— Гм, — тихо сказал Гарри. — Сработало?

— Диффиндо.

Гарри сдавленно вскрикнул и рванулся вперёд, но сразу же остановился. Во-первых, он понял глупость своих действий, во-вторых, внезапно возникшая глубокая рана на ноге Гермионы закрылась почти так же быстро, как и появилась. Через пару секунд на коже осталась лишь тонкая полоска крови.

На тело Гермионы опять опустился Камень. Через некоторое время он повернулся. Волдеморт провёл рукой над девочкой и снова рассмеялся.

— Чудесно.

Ещё один зуб влетел в круг обелисков и завис в воздухе. Спустя мгновение там, где раньше стоял тролль, появился единорог. Его глаза были тусклыми, а голова — опущена.

— А единорог зачем?! — воскликнул Гарри.

— С-спос-собнос-сть крови единорога с-сохранять жизнь прекрас-сно дополнит тролльс-ское ис-сцеление. С-с этого дня девочке будут с-страш-шны лиш-шь Адс-ский огонь и С-смертельное проклятие, — короткий змеиный смешок. — К тому же, ос-сталс-ся лиш-шний единорог, почему бы не ис-спользовать.

— У крови единорога есть побочные эффекты…

— Только ес-сли с-сила крови единорога похищ-щаетс-ся. Пос-сле этого заклинания с-сила единорога будет принадлежать девочке, с-словно она с-с ней родилас-сь.

Снова началось мрачное песнопение, и клокочущие слова заполнили воздух.

Гарри смотрел и абсолютно ничего не понимал.

К чёрту понимание, что я вижу?

Я вижу, как Тёмный Лорд Волдеморт тратит огромнейшие усилия на то, чтобы воскресить Гермиону Грейнджер и сохранить ей жизнь в дальнейшем. Словно он думает, что его собственная жизнь каким-то образом зависит от того, жива Гермиона Грейнджер или нет.

Озадаченная часть Гарри пыталась понять, что ей делать. На ум сразу пришло «сделай предсказание, основанное на лучшей на данный момент гипотезе», но это ничем не помогало. После победы злодея сюжет должен был развиваться не так.

Опять боль в шраме. Гарри словно ударили по лбу. Единорог покачнулся и рассыпался в пыль, как и тролль до него.

Тёмный Лорд ещё раз положил Камень Гермионе на грудь и сложил её руки вокруг него.

Некоторое время Волдеморт смотрел, как идёт невидимый процесс, затем, не трогая Камень, повернулся и хмыкнул.

— О, да, — прошипел он. — Это подойдёт. Мальчик, дневник, который я тебе дал, у тебя с собой? Дневник знаменитого учёного?

Мозг Гарри не сразу сообразил, о чём говорит Волдеморт. В октябре в ресторане «У Мэри», в Комнате Мэри он получил ценный подарок от друга. За этой мыслью последовала волна ужасной печали, ибо тот профессор Квиррелл теперь навсегда потерян или вовсе никогда не существовал. Но это чувство возникало у Гарри уже не первый раз, и мозг его проигнорировал.

— Да, — ответил Гарри вслух. — Кажется, он в моём кошеле. Можно я проверю?

Гарри точно знал, что дневник в кошеле. Он сложил туда всё, что хоть как-то могло ему понадобиться из того, что у него было. Всё, что могло оказаться квестовым предметом.

Кошель-скрытень Гарри вылетел из кучи вещей у алтаря и упал к ногам Гарри.

— Дневник Роджера Бэкона, — сказал Гарри, схватив кошель, и дневник появился. Профессор Квиррелл говорил, что дневнику не страшен даже огонь, поэтому Гарри бросил его к алтарю Волдеморта. Мальчик даже не вздрогнул — сейчас были более серьёзные поводы для беспокойства, чем бережное обращение с книгами. Даже с этой книгой.

Волдеморт подобрал дневник и принялся его изучать. Казалось, он всерьёз углубился в это занятие.

Гарри как можно более тихо и незаметно повесил кошель себе на пояс сзади, там, где его не будет видно. Рядом с палочкой.

Шаг третий, кошель.

— Да, — прошипел Волдеморт, перелистывая страницы. — Это вполне подойдёт.

Камень шевельнулся, и Тёмный Лорд другой рукой убрал его в карман мантии.

— С какими тайными целями вы дали мне этот дневник? — спросил Гарри. Он уже прицепил кошель к поясу и теперь держал обе руки так, чтобы Волдеморт мог видеть, что в них ничего нет. — Я поначалу пытался немного переводить, но это продвигалось не быстро…

На самом деле, процесс шёл просто мучительно медленно, и у Гарри изменились приоритеты.

— Дневник был именно тем, чем кажетс-ся, — подарком, чтобы заманить тебя на мою с-сторону, — Волдеморт, не глядя, чертил палочкой в воздухе сложные фигуры. Другой рукой он сжимал дневник. На миг Гарри показалось, что он видит тёмный след в воздухе, но в лунном свете об этом трудно было судить с уверенностью. — А теперь, милый мальчик, — в высоком голосе Волдеморта послышалась мрачная усмешка, а его палочка небрежным движением на миг коснулась лба Гермионы Грейнджер, — я превращаю этот дневник в гораздо более ценный подарок, в знак того, как много мудрости я почерпнул от тебя. Ибо, пока живы звёзды, я хочу, чтобы ты никогда не лишался Гермионы Грейнджер, которая способна дать тебе мудрый совет и сдержать твои порывы. Авадакедавра.

Зелёный сгусток Смертельного проклятия сверкнул быстрее, чем Гарри мог успеть вызвать патронуса. Быстрее, чем он мог пошевелиться, даже быстрее, чем он вскрикнул и потянулся за палочкой.

Неподвижное тело Квиринуса Квиррелла умерло, даже не дёрнувшись. Зелёный луч ударился в него, и всё.

Темнота в воздухе — анти-свет линий, начертанных Волдемортом только что — казалось, сверкала. Дневник Роджера Бэкона потемнел, его словно коснулась порча, а тело Гермионы Грейнджер окутало какое-то мерцание.

Шрам Гарри отозвался ошеломительной вспышкой боли, будто на его лоб поставили клеймо, и Гарри, повинуясь рефлексам Тома Риддла, невольно дёрнулся в сторону.

Волдеморт тоже кричал. Он уронил дневник и теперь вопил, схватившись руками за голову.

Шанс…

Это сказал последний голос надежды. Гарри отчаянно старался думать, старался понять, что делать. Пытаться убить Волдеморта сейчас совершенно бессмысленно, это его лишь разозлит, никакое оружие не убьёт его, пока существует хотя бы один из его сотен крестражей…

Но, тем не менее, казалась вполне стоящей идея временно лишить Волдеморта тела, забрать Камень, Гермиону и убежать.

Правой рукой Гарри уже вытащил палочку. Левой он неуклюже потянулся за спину, коснулся кошеля и беззвучно начал рисовать пальцем буквы.

— Нет! — выкрикнул Волдеморт. Он отнял руки от головы и, словно в замешательстве, уставился на тело Гермионы. — Нет, нет!

В руку Гарри прыгнул предмет из кошеля, и мальчик очень осторожно двинулся вперёд, сокращая расстояние между собой и Волдемортом до того, которое в результате непродолжительных экспериментов он счёл достаточным.

— Моё великое творение… — охнул Волдеморт. В его высоком голосе слышалась паника. — Не могут их несхожие души существовать в одном мире… Всё пропало, всё сломалось! Крестраж, я должен сделать крестраж прямо сейчас…

Волдеморт, не сводя глаз с Гермионы Грейнджер, снова принялся чертить палочкой в воздухе сложные фигуры.

Гарри вскинул пистолет и трижды спустил курок.